«Здесь мы равны. Мы одна семья. Когда мы вытряхиваем золотой песок из ковров, я отдыхаю от рабочего стресса. Парни шутят, мы болтаем о всякой всячине, и мы все вместе. И очень важно, что мы работаем с удовольствием и всё делаем правильно».

В конце рабочего дня старатели вытряхивают ковры, в ворсе которых скопилась грязь с золотом, — они называют это моментом истины. Затем они промывают грязь, чтобы оставить лишь концентрированный песок с золотыми частицами, который они называют «аренийя». Далее в этот песок добавляют ртуть, чтобы экстрагировать золото. Старатели уважают иерархию, даже когда идут выпить в бар. Обычно простые работяги не общаются близко с концессионерами. Но когда все они вместе вытряхивают ковры, эта общая задача их объединяет.

«Было ровно 23.45, я работал на бульдозере, когда на наш лагерь напали грабители. Я ехал к основной постройке, и они начали стрелять в меня с разных точек. Я поднял ковш, чтобы защититься от пуль, но одна пуля достала меня, и ноги отнялись. Боль была невыносимой. Я притворился мертвым, иначе они прикончили бы меня. Я лежал в кабине, думал о дочерях и молил Бога, чтобы остаться в живых… Когда я работал, нам всего хватало, все было в порядке. Теперь я жутко волнуюсь, потому что не могу работать. Что мне делать? Я пропал. Врачи говорят, что меня ждет инвалидная коляска. Это катастрофа. Не могу поверить в то, что произошло».

Пуля попала Феликсу в позвоночник, и его ноги парализовало. Из-за этой травмы он не может содержать семью, хотя его бывший работодатель поддерживает его по частной инициативе. Лагеря старателей часто становятся целью разбойных нападений, поскольку в них легко заполучить намытое золото. Удаленное местоположение и закон джунглей превращают старателей в легкую жертву.

«Я сижу на коке. Без нее у меня нет желания работать. Я жую листья с 12 лет: мои родители выращивали коку».

«Если ты видишь что-то, что могло бы быть золотом, хватай это, даже если оно похоже на змею, даже если оно похоже на саранчу, хватай скорей. Если удача с тобой, золото придет само».

Чтобы отдать дань Матери-Земле — Пачамаме — и другим богам, старатели организуют в лагерях маленькие уголки с дарами. Делаются они просто, но не без грации, а подношения богам включают алкоголь и сигареты.

«В тот день мы не работали, потому что уже долго шли дожди. Да и с мотором были проблемы. Чем бы заняться?.. Мы пошли к пруду, и тут я говорю Ромуло: „Смотри, это ведь не собака вон там?“ А он отвечает: „Я побежал за ружьем, это пекари“. Я спрятался, но пекари меня заметил и кинулся ко мне: они очень агрессивны. На мне были высокие ботинки, и я принялся пинать этого пекари, как только мог. Наш пёс Лобо тоже набросился на зверя, и началась схватка. Тут подоспел Ромуло и выстрелил трижды, но промазал, а пекари тем временем ранил собаку клыками: они у них очень длинные и острые. Но вот Ромуло подобрался поближе и выстрелил зверю в голову. Мы забрали тушу и отлично поужинали».

«С этой работой нет никаких гарантий. С тобой может произойти все, что угодно. Легко здесь денег не заработаешь. Чтобы получать хорошо, надо вкалывать по 12 часов в день, пока с ног не повалишься от усталости. Чем больше отдаешь сам, тем больше получаешь, и наоборот».

«На местном сленге концессионеров называют быками, а простых работяг — шакалами. Самая низкая ступень — так называемые хуайчулеро. Эти рабочие сначала должны обучиться управлению техникой, а в следующем лагере они уже могут представляться как водители. Если ты хороший водитель, тебе не понизят зарплату. Хороший водитель может отличить золотоносный грунт от бесполезной грязи. Если не уметь этого, будешь грузить технику, а золота не появится».

«До тех пор пока у нас нет более совершенной технологии, мы будем работать так, как можем. Поэтому я говорю, что мы как сироты: никому не нужны. И так и будет, пока государство не найдет в себе смелости и не объединит тех, кто мог бы повлиять на ситуацию».

«Сначала отец моих детей приехал сюда, чтобы открыть здесь бизнес. Его позвали друзья. Почему? Потому что здесь можно было заработать. Это была золотая лихорадка. Я приехала сюда в 1999 году, чтобы помогать моему мужчине, и осталась здесь. Сначала я понятия не имела, чем заняться в этой деревне. Я думала, сразу уеду, ведь я городская, а это такая дыра. Это была другая жизнь. Но смотрите: я все еще здесь».

«Это не самый крупный, бывают и покрупнее».